Биобиблиографический указатель

2

Краткий очерк научной, научно-организационной, государственной и общественной деятельности

Известный советский историк, государственный деятель БССР, академик АН БССР Павел Осипович Горин (настоящая фамилия Коляда) родился 15 января 1900 г. в местечке Картуз-Береза Пружанского уезда Гродненской губернии (ныне г. Береза Брестской области). Родители Павла – Осип Прокофьевич Коляда и мать Софья Антоновна были родом из крестьян. Но перед первой мировой войной отец его служил в Картуз-Березе сельским фельдшером. Кроме Павла в семье росли две дочери – Вера и Любовь. После окончания в 1910 г. сельской школы Павел поступает учиться в гимназию Брест-Литовска. Однако закончить ее помешала первая мировая война. Семья П.О. Горина эвакуировалась в Арзамас Нижнегородской губернии. Учебу юный Горин продолжил в одной из гимназий Нижнего Новгорода.

С установлением Советской власти в Арзамасе П.О. Горин принимает активное участие в строительстве и защите нового строя. Летом 1918 г. он вступает в арзамаскую боевую дружину, а в октябре того же года, как один из первых комсомольцев города, был принят в ряды РКП(б). Здесь, кстати, он познакомился с уроженцем Арзамаса Аркадием Голиковым, в будущем известным писателем - Аркадием Гайдаром.

В начале 1919 г. П.О. Горин с семьей возвращается в Белоруссию, избирается членом Картуз-Березовского волостного ревкома, организует и возглавляет волостную партийную организацию. После занятия Картуз-Березы польскими оккупантами он уходит добровольцем в Красную Армию, становится политработником. В январе 1920 г. П.О. Горин был командирован из армии на учебу в Коммунистический университет им. Я.М. Свердлова.

В 1923-1925 гг. П.О. Горин продолжает учебу в Институте красной профессуры. В эти годы произошла встреча П.О. Горина с признанным руководителем советской исторической науки в 20-е годы М.Н. Покровским, который оказал на него большое влияние. Вся дальнейшая научная и научно-организационная деятельность П.О. Горина была тесно связана с именем этого выдающегося историка, сыгравшего огромную роль в становлении советской исторической науки.

В 1925 г. создается Общество историков-марксистов, председателем которого стал М.Н. Покровский, а ученым секретарем П.О. Горин. В 1929 г. в составе Коммунистической академии организуется Институт истории во главе с М.Н. Покровским. П.О. Горин становится заместителем директора института. В этот период проявились организаторские способности Павла Осиповича. Так, например, выступая на первой Всесоюзной конференции историков-марксистов в январе 1929 г., М.Н. Покровский оценил работу ученого секретаря общества: «Если бы не энергия товарища Горина, конечно, конференция нам не удалась бы...»

В последние годы жизни М.Н. Покровский тяжело болел и часто находился на лечении в Германии (умер в апреле 1932 г.). Переписка между М.Н. Покровским и П.О. Гориным, которая велась в 1929-1931 гг., ярко выявляет картину не только теоретических споров в исторической науке в этот период, но и показывает характер их взаимоотношений. Так, в письме М.Н. Покровского, направленном П.О. Горину в июле 1929 г. из Берлина, Михаил Николаевич пишет: «Ваше письма дает яркий пример того, насколько в некоторых случаях полезно мое отсутствие. При мне Вы бы не провели 44 штатные единицы по Институту истории. Мне, как председателю Комакадемии неловко было бы требовать для своего института двойного комплекта. А Вы этим не связаны - и вышло хорошо: теперь есть уверенность получить то, что необходимо».

Павел Осипович всегда находил поддержку со стороны своего учителя в отстаивании своих взглядов на многие вопросы исторической науки. Так, во время его полемики с Емельяном Ярославским, развернувшейся на страницах журнала «Большевик» в 1931 г. по поводу оценки характера революции 1905-1907 гг., М.Н. Покровский писал: «Полемика Ваша с Ярославским начинает напоминать битву при Прейсиш-Эйлоу, когда Наполеон приписал победу себе, а Беннингсен себе. Последняя его статья – просто Наполеоновский бюллетень. Но быть ему Беннингсеном...»

Высоко ценя научные и организационные способности П.О. Горина, М.Н. Покровский, кстати, возражал против перевода Павла Осиповича на работу в Белорусскую Академию наук. Когда в конце 1930 г. ЦК ВКП(б) удовлетворило просьбу ЦК Компартии Белоруссии о направлении П.О. Горина в Минск, то М.Н. Покровский обратился с письмом на имя секретаря ЦК ВКП(б) В.М. Молотова, в котором возражал против перевода П.О. Горина на новую работу, мотивируя это тем, что «это катастрофа для Общества и риск его распада» (имеется в виду Общество историков-марксистов). 13 февраля 1931 г. П.О. Горин был избран Общим собранием Белорусской академии наук ее президентом.

В начале 30-х годов началось строительство главного и лабораторного корпусов Академии. Строительство лабораторного корпуса закончилось в 1935 г. Сейчас в этом здании размещаются институты физики и атомной и молекулярной физики. А строительство главного корпуса, где находится Президиум Академии наук, было завершено к началу 1941 г.

В Академии наук БССР П.О. Горин возглавлял также Институт истории. По его инициативе институт с 1932 г. по 1935 г. носил имя академика М.Н. Покровского. Расширилась тематика его исследований по истории советского общества. В составе Института истории к середине 30-х годов имелись секции истории народов СССР и БССР, по изучению Западной Белоруссии, истории Запада, археологии и этнографии. В них работало более 20 научных сотрудников, в том числе академики С.Ю. Матулайтис, Н.М. Никольский, В.А. Сербента, В.К. Щербаков, А.Н. Ясинский. С 1931 по 1936 г. сотрудники института опубликовали 17 монографических работ. В январе 1935 г. Институт истории совместно с Наркоматом просвещения провел первую всебелорусскую конференцию историков БССР.

Академик П.О. Горин достойно представлял советскую историческую науку на международной арене. Он входил в состав советской делегации, участвовавшей в работе VII международного исторического конгресса в Варшаве (1938 г.), где выступил с докладом, посвященным национальной политике царской России в Польше. Доклад он сделал на польском языке, которым прекрасно владел, впрочем, как и английским, немецким, украинским языками и, естественно, белорусским. Все три крупные работы, опубликованные им во время работы в Белоруссии, изданы на белорусском языке.

В декабре 1935 г. Президиум ЦИК СССР утвердил П.О. Горина заместителем председателя Комитета по заведованию учеными и учебными заведениями ЦИК СССР. В связи с этим назначением он был в феврале 1936 г. освобожден от обязанностей президента Белорусской академии наук. По возвращении в Москву П.О. Горин избирается также заведующим кафедрой истории СССР Московского государственного университета, становится редактором отдела истории Большой Советской Энциклопедии.

П. О. Горин вел активную государственную и общественную работу. В 1931-1936 гг. он являлся членом ЦК КП(б)Б и кандидатом в члены Бюро ЦК КП(б)Б, членом ЦИК и Президиума ЦИК Белорусской ССР, был делегатом 17 съезда ВКП(б) (1934 г.), на 12 съезде Советов СССР (1935 г.) был избран членом ЦИК СССР. В 1926-1928 гг. П.О. Горин был председателем Общества политэмигрантов Западной Белоруссии.

Жизненный путь П.О. Горина был прерван в расцвете его творческих сил. В условиях 1930-х годов острая идейно-теоретическая борьба вокруг вопросов истории страны нередко выливалась в политические обвинения. В середине 1930-х годов в печати началась кампания жесткой, во многом необоснованной критики концепции академика М.Н. Покровского.

П. О. Горин был арестован 28 августа 1937 г. и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 25 апреля 1938 г. приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Не так давно мне удалось ознакомиться с материалами следственного дела по обвинению П.О. Горина, которое хранится в архиве ФСБ Российской Федерации в Москве. Я не буду останавливаться на всех перипетиях этого дела. Остановлюсь только на одном вопросе, связанном с реабилитацией П.О. Горина, поскольку в последнее время высказывалась рядом историков точка зрения, что после 1953 г. реабилитация осужденных по политическим обвинениям проходила чуть ли не автоматически. Материалы следственного дела Горина говорят об обратном.

В 1955 г. Главной военной прокуратурой СССР была проведена проверка обоснованности осуждения П.О. Горина. А осужден он был, как это сформулировано в обвинительном заключении, за то, что «являясь членом объединенной бухаринско-националистическо-троцкистской антисоветской организации и агентом польской разведки, вел активную антисоветскую и шпионскую работу, направленную на свержение существующего государственного строя в СССР».

На закрытом заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР 25 апреля 1938 г. П.О. Горин признал себя виновным. Но мы сейчас знаем, какими методами добивались эти признания. Замечу, что первые признательные показания П.О. Горин стал давать только через 6 месяцев после ареста. На следствии он, в частности, признавал себя виновным и в том, что покровительствовал активным националистам. Например, в деле записано: «Националист Жилунович мною был оставлен для дальнейшей работы в академии, хотя был в 1930 г. исключен из партии». Далее: «Я способствовал созданию Якубу Коласу большого авторитета. На Президиуме Академии наук я провел решение о подготовке академического собрания сочинений Я. Коласа». Или такое признание: «Троцкисту и литовскому националисту Сербента я поручил перевод «Капитала» Маркса на белорусский язык. Когда же Сербента был исключен из членов ВКП(б), в 1933 г. я ходатайствовал в городской и республиканской комиссиях по чистке партии об оставлении его в партии». И все это ставилось в вину П. О. Горину.

Кстати, сам В.А. Сербента в своих показаниях, которым, по нашему мнению, можно верить, говорил, характеризуя настроение П. О. Горина в тот период: «В 1932 г. Горин развивал передо мною теорию, что ЦК ВКП(б) игнорировал заботу о живом человеке, подчинив все материально-технической основе хозяйства. В 1934 или 1935 г. Горин высказал мне мысль, что в стране положение таково, что он не удивится, если его арестуют».

Военной прокуратурой СССР в 1955 г. в ходе проверки обоснованности осуждения Горина были рассмотрены все следственные дела тех людей, которые якобы вместе с Гориным входили в состав антисоветской организации. Было установлено, что в делах ряда осужденных имя Горина или вообще не проходит, или их показания не конкретны. Что же касается обвинения в шпионаже, то на запрос Главной военной прокуратуры СССР начальник Центрального государственного особого архива МВД СССР сообщил, что в архиве не имеется сведений о принадлежности П.О. Горина к иностранным разведкам.

Допрошенные и давшие отзывы в связи с проверкой дела Горина бывшие его сослуживцы и товарищи с 1919 по 1937 г., среди них академики Волгин, Панкратова, Юдин, член КПСС с 1912 г. Боклаев и ряд других старых большевиков, охарактеризовали П.О. Горина с положительной стороны и заявили, что им не известны факты, которые бы указывали на антисоветскую деятельность Горина.

На запрос Главной военной прокуратуры, не допустил ли Горин в своих работах отступление или извращение марксистско-ленинской науки по историческим вопросам, от директора Института истории АН СССР получено заключение, из которого видно, что Горин в основном стоял на марксистско-ленинских позициях по вопросам истории.

Кроме того, в заключении прокуратуры указано, что следствие по делу Горина произведено с грубым нарушением закона. Допрошенный в связи с этим в ходе проверки бывший сотрудник НКВД Конкин, который вел следствие по делу Горина, объяснил эти нарушения процессуального закона «упрощенческой практикой ведения следствия, существовавшей в то время в НКВД СССР, и поспешностью расследования дел».

В результате решением Военной коллегии Верховного суда СССР от 17 сентября 1955 г. П.О. Горин был реабилитирован.

Павел Осипович Горин был крупным советским историком и общественно-политическим деятелем – личностью яркой, многогранной. Обладая незаурядными организаторскими способностями, он глубоко верил в дело, которому служил. В его научных работах отразился процесс становления советской исторической науки, успехи и трудности первого этапа ее становления.